"Певец возвышенный,но юный"

Первое лето 1829 г.

Обойдем дом и остановимся у въездных ворот, ведущих на парадный двор.

Вглядимся в даль - в заросшую теперь лесную просеку. Когда-то именно ею приезжали в Середниково. Отсюда ждали приезда и хозяев и гостей.

Просека шла от усадьбы в направлении проселка Дубняки (там теперь Пятницкое шоссе). Проселком этим добирались до Москвы. Дорога была плохая, а путь - долог.

Из глубины темного елового леса появился экипаж. Кто-то едет! Экипаж приближается. Это тяжелая старинная карета. Тихонько колыхаясь, карета медленно движется к дому по нарядной, усыпанной желтым песком липовой аллее.

Встречать приехавших из Москвы гостей выходит хозяйка дома, Екатерина Аркадьевна Столыпина. Ее окружает веселая толпа молодежи. Казачок распахивает дверцу кареты и опускает подножку.

Из кареты появляется пожилая дама в старомодном чепце без лент. Она важно выступает, слегка опираясь на трость. Это бабушка Лермонтова, Елизавета Алексеевна Арсеньева. Ей 56 лет. Но она рано состарилась от горя. Потеряв мужа и дочь, всю свою любовь сосредоточила на внуке.

Елизавета Алексеевна не получила образования, но обладала природным умом, и ее речь была жива и остроумна. Прямота - отличительное качество бабушки Лермонтова; она каждому говорила в лицо то, что о нем думала.

Отец Арсеньевой дворянин-делец; оборотистый помещик разбогател на винных откупах.^* Отсюда и пошло все богатство многочисленной семьи Столыпиных. Елизавета Алексеевна воспитывалась в отдаленной от Москвы крепостной вотчине своих родителей, и в ней с ранних лет выработались черты характера, необходимые для будущей владелицы крепостных душ. Свою властность, свой деспотизм она распространяла не только на крепостных рабов. Жертвой крутого нрава Елизаветы Алексеевны был сперва ее собственный муж - мягкий, увлекающийся, мечтательный человек, а затем муж ее покойной дочери, отец поэта. Говорили, что Лермонтов во многом пошел в деда - Арсеньева.

^* (Винные откупа - особый вид винной монополии. Частный предприниматель откупал у государства на некоторый срок право торговли вином в определенном районе. Откупщики получали громадную прибыль, торгуя вином по произвольным ценам, спаивали и обирали население.)

Эгоизмом собственницы, привыкшей владеть "душами", была до известной степени окрашена и страстная любовь Арсеньевой к внуку. В борьбе за право распоряжаться его судьбой бабушка поэта не останавливалась ни перед чем...

Выйдя из кареты, Арсеньева целуется с хозяйкой дома и приветливо здоровается с молодежью, ко всем, как обычно, обращаясь на "ты". Наиболее пожилым и почтенным слугам милостиво протягивает руку для поцелуя.

Вслед за Елизаветой Алексеевной выводят под руки сухонького старичка. Гувернер Лермонтова Жан-Пьер Келлет-Жандро, весельчак и танцор, теперь тяжело болен. Французский эмигрант-роялист Жандро ненавидел революцию, но он некогда приехал из революционной Франции, а потому русским жандармам казался подозрительным и на всякий случай был взят под надзор полиции. Летом 1829 года Жандро уже доживал свои последние дни.

Но вот из кареты выскакивает мальчик лет четырнадцати. При виде смеющихся девушек он смущенно останавливается, и на его губах появляется немного застенчивая, совсем детская улыбка. На простом смуглом лице горят и сверкают большие прекрасные глаза.

Про себя мальчик-поэт писал:

 Он некрасив, он невысок; 
 Но взор горит...

 "Портреты", 1829.

О чем он думает? Что волнует и тревожит еще детскую душу? Ответ - в стихах...

Большая самодельная тетрадь сшита толстыми белыми нитками. На титульном листе старательно выведено: "Мелкие стихотворения. Москва в 1829 году".

Усадебный дом обращен фасадом на 'парадный двор'. Сюда ведет широкая подъездная аллея

Автор сборника - воспитанник Московского университетского благородного пансиона. В пансионе большое внимание обращалось на изучение литературы, особенно русской, и все содержание тетради говорит о начитанности автора стихов. В рукописном сборнике Лермонтова живет дух Пушкина, кумира передовой молодежи того времени. Но иногда мы улавливаем здесь и влияние многих других поэтов: Батюшкова, Рылеева, Жуковского, Шиллера.

Уделялось немало внимания творчеству и самих учащихся. Лермонтов читал свои стихи в литературном кружке, на литературных собраниях воспитанников пансиона, подавал их на уроках учителю.

Стихи подростка Лермонтова были известны и за стенами пансиона. По свидетельству современника, имя Лермонтова он встречал в рукописных пансионских журналах "под стихотворениями, запечатленными живым поэтическим чувством и нередко зрелостью мысли не по летам". А сам Лермонтов вспоминал, что, когда он начал писать стихи, то "как бы по инстинкту переписывал и прибирал их". Из этих "прибранных" стихов летом, на досуге, и был создан рукописный сборник. Сюда вошло и вновь написанное в Середникове.

Обширность пансионской программы требовала от Лермонтова напряженных занятий в году: он шел одним из первых. А чтобы переписать стихи и оформить тетрадь, надо было немало времени. В письме к "тетеньке" М. А. Шан-Гирей, которая интересовалась его успехами и спрашивала о баллах, он писал весной 1829 года перед пасхальными каникулами: "Вакации приближаются и прости! достопочтенный пансион. Но не думайте, чтобы я был рад оставить его, потому учение прекратится; нет! дома я заниматься буду еще более, нежели там". Во время каникул, и особенно во время длительных летних каникул, большое место должно было занять собственное творчество мальчика-поэта.

Тетрадь оформлена тщательно, как было принято в пансионе. Товарищ Лермонтова писал в своих воспоминаниях, что воспитанники "щеголяли изящною внешностью рукописного издания". Титульный лист разукрашен, обложка оклеена голубой бумагой. Стихотворения переписаны очень аккуратно. Рисунков в тетради нет, но в виньетках и заставках чувствуется художник. Про себя автор рукописного сборника говорит:

 Я рожден с душою пылкой, 
 Я люблю с друзьями быть...

 "К друзьям", 1829

Дружба - вот чувство, которым вдохновлены многие страницы этой тетради. К друзьям обращены стихи.

Чувство дружбы для Лермонтова священно. Нежности и постоянства требует он от друга. Он очень чуток сам и ту же чуткость хочет видеть в друге.

 Ты хладен был, когда я зрел несчастье 
 Или удар печальной клеветы,-

 "К. N. N."

возмущенно восклицает юный поэт и с негодованием отвергает "ложного" друга. Сам для друга он готов на все:

 Готов на всё для твоего спасенья!

 "Посвящение. N. N.", 1829.

Печать гениальности, исключительный ум, громадное личное обаяние - все это делало Лермонтова центром дружеского кружка. Один из его детских товарищей (художник Меликов) называл будущего поэта "властным руководителем" детских забав. Он вспоминал о притягательной силе глаз мальчика Лермонтова: "Глаза эти с умными черными ресницами, делавшими их еще глубже, производили чарующее впечатление на того, кто бывал симпатичен Лермонтову. Во время вспышек гнева они бывали ужасны. Я никогда не в состоянии был бы написать портрет Лермонтова при виде неправильностей в очертании его лица, и, но моему мнению, один только К. П. Брюллов совладал бы с такой задачей, так как он писал не портреты, а взгляды (по его выражению, вставить огонь глаз)". Лермонтов был "смугл и нехорош собою,- вспоминал друг его детства и родственник А. П. Шан-Гирей,- но у него был умный взгляд, хорошо очерченные губы, черные и мягкие волосы, очень красивые и нежные руки..."

Как в детстве в Тарханах, так и в Москве у Лермонтова много друзей. Среди них особенно близки ему два пансионских товарища: Сабуров и Дурнов.

Дружба с Михаилом Сабуровым полна мучительных противоречий. Сабуров - талантливый мальчик, музыкант и прекрасный танцор. Но, легкомысленный и эгоистичный, увлекающийся и непостоянный, он не отвечал тем высоким требованиям, которые предъявлял Лермонтов к дружбе. Отношения друзей часто нарушались ссорами.

 Вот, друг, плоды моей небрежной музы! 
 Оттенок чувств тебе несу я в дар. 
 Хоть ты презрел священной дружбы узы, 
 Хоть ты души моей отринул жар... 
 Я знаю всё: ты ветрен, безрассуден,-

говорит Лермонтов Сабурову, посвящая ему в то же время свою тетрадь со стихами ("Посвящение. N. N.").

После окончательного разрыва с Сабуровым поэт не мог понять, что их так долго связывало, почему он так дорожил им.

Совсем иными были отношения с Дмитрием Дурновым. Это был мальчик с чуткой и нежной, как у самого Лермонтова, душой. Юный поэт не раз посвящал ему свои стихи. Между двумя пансионскими товарищами была подлинная дружба, основанная на взаимном внимании, любви и уважении. Лермонтов поверял Дурнову свои сердечные тайны, делился мыслями. Он стремился открыть ему не только то, что можно выразить словами, но и те тончайшие переживания, для которых нет слов, но которые выражаются в глазах, в чуть заметных движениях рук или повороте головы. Вот это самое интимное, что можно прочитать по лицу человека, Лермонтов и хочет доверить Дурнову:

 Тогда ты глаза и лицо примечай,
 Движенья спеши понимать, 
 И если тебе удалось... то ступай! 
 Я больше не мог бы сказать.

 "К Дурнову", 1830-1831.

Как и Лермонтов, Дурнов писал стихи и вместе с Лермонтовым принимал участие в литературном кружке, которым руководил поэт и переводчик С. Е. Раич. К стихотворению "Русская мелодия" Лермонтов позднее приписал: "Эту пьесу подавал за свою Раичу Дурнов - друг, которого поныне люблю и уважаю за его открытую и добрую душу..."

Друзья навещали Лермонтова и в Середникове. Арсеньева всегда окружала внука обществом сверстников и, конечно, не могла лишить его товарищей во время летних каникул.

 Приди ко мне, любезный друг, 
 Под сень черемух и акаций, 
 Чтоб разделить святой досуг 
 В объятьях мира, муз и граций,-

обращался Лермонтов в стихотворении "Пир" (1829), в духе дружеских посланий Батюшкова, к Сабурову.

Как Батюшков приглашает своих друзей, поэтов Жуковского и Вяземского (послание "Мои пенаты"), разделить его сельское уединение, так своего друга приглашает и подросток Лермонтов. Он зовет его после обычной ссоры праздновать примирение "под сень черемух". Густые заросли черемухи до сих пор памятны жителям Середникова и его окрестностей.

Лермонтову так понравилось дружеское послание Батюшкова и его стихотворение "Беседка муз", что он заимствует из них сочетание слов "черемух и акаций", "муз и граций", а также и рифму "акаций - граций".

Позднее, вспоминая повод, по которому было написано стихотворение, Лермонтов сделал к нему приписку: "К Сабурову. (Как он не понимает моего пылкого сердца?)".

Забравшись в лесную чащу, Лермонтов мечтал, писал стихи, размышлял о высоком назначении поэта. Поэт представлялся ему в то время юным и мечтательным, каким был он сам.

Мечты Лермонтова носились где-то "меж скал полуночной страны", среди синих степей, среди "милых дальних скал" Кавказа. То вдруг его "певец возвышенный, но юный" приходил мечтать на могилу Наполеона.

Этот "юный певец" несколько напоминает "младого певца" из думы Рылеева "Державин". Однако гражданский пафос рылеевской думы четырнадцатилетний подросток Лермонтов, мечтающий летом 1829 года в тиши середниковской "дубравы", еще не осознал до конца, хотя был уже знаком с творчеством поэта-декабриста. Стихи казненного декабриста ходили в списках среди воспитанников университетского пансиона. И одно из стихотворений, обращенных к своему другу Дурнову, Лермонтов написал под непосредственным впечатлением стихотворения Рылеева, обращенного к его другу декабристу Александру Бестужеву.^*

^* (Ср. М. Ю. Лермонтов - "К Д....ву (Я пробегал страны России...)" и К. Ф. Рылеев - посвящение к поэме "Войнаровский".)

О декабристах многое напоминало и в Середникове. Владелец усадьбы был, по слухам, близок с Пестелем, а его брат Аркадий Алексеевич - с Рылеевым. Рылеев написал стихи на смерть этого передового, просвещенного человека, которого декабристы считали своим политическим единомышленником. Что-то знал обо всем этом и мальчик, гостивший в Середникове. И многое заставляло его снова и снова задумываться...

Пытливый ум задавал вопросы, на которые никто не мог ответить. Душа терзалась противоречиями окружающей действительности, сердце сжималось от боли за страдающую родину. В далекой сибирской ссылке томились декабристы, в казармах и тюрьмах - студенческая молодежь, жестоко наказанная за попытки к протесту:

 Там рано жизнь тяжка бывает для людей, 
 Там за утехами несется укоризна, 
 Там стонет человек от рабства и цепей!.. 
 Друг! этот край... моя отчизна!

 "Жалобы турка", 1829.

Грусть навевали и мысли о собственной судьбе.

В Середникове Лермонтов был окружен многочисленной столыпинской родней, враждебной его горячо любимому отцу, с которым он жил в разлуке. Здесь особенно чувствовалось социальное различие между богатыми бабушкиными родственниками и отцом - бедным отставным офицером. Резко обострялись семейные конфликты. Вспоминалось детство и нежно любимая, рано умершая мать. "Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но уверен, что, если б услыхал ее, она бы произвела прежнее действие. Ее певала мне покойная мать". Эту запись Лермонтов сделал в Середникове.

Эти страницы написаны Лермонтовым в Середникове

Войдем в середниковский лес по манящей узенькой тропинке - и перед нами откроется картина, описанная Лермонтовым более ста лет назад. Сквозь ветви деревьев пробиваются косые лучи заходящего солнца и падают на грозди рябины. А кругом - лесов "таинственная сень"...

 Люблю, друзья, когда за речкой гаснет день, 
 Укрывшися лесов в таинственную сень, 
 Или под ветвями пустынныя рябины, 
 Смотреть на синие, туманные равнины.

 "Пан", 1829.

Вот тут, в лесу Середникова, мальчик Лермонтов вспоминал то, о чем читал, что слышал на уроках. Образы из книг оживают. Ему представляется греческий бог Пан, который приходит к нему сюда, под рябину, и учит поэтическому мастерству:

 Тогда приходит Пан с толпою пастухов; 
 И пляшут вкруг меня на бархате лугов. 
 Но чаще бог овец* ко мне в уединенье 
 Является, ведя святое вдохновенье: 
 Главу рогатую ласкает легкий хмель, 
 В одной руке его стакан, в другой свирель! 
 Он учит петь меня; и я в тиши дубравы 
 Играю и пою, не зная жажды славы.

 "Пан".

^* (Бог овец - то есть Пан.)

Пан. С картины М. Врубеля

Так некогда Муза приходила учить мальчика Пушкина:

 В младенчестве моем она меня любила 
 И семиствольную цевницу* мне вручила. 
 Она внимала мне с улыбкой - и слегка, 
 По звонким скважинам пустого тростника,
 Уже наигрывал я слабыми перстами 
 И гимны важные, внушенные богами, 
 И песни мирные фригийских** пастухов. 
 С утра до вечера в немой тени дубов Прилежно я внимал урокам девы тайной...

 "Муза", 1821.

^* (Цевница - свирель.)

^** (Фригийцы - древний народ, живший в Малой Азии, куда переселился из Греции.)

Свою "Музу" молодой Пушкин любил за то, что стихи, по его собственному выражению, "отзываются стихами Батюшкова". Стихами Батюшкова "отзывается" не только "Муза" Пушкина, но и лермонтовский "Пан". В нем батюшковская легкость, грация и пушкинская благородная простота.

Пана изображал и профессор Мерзляков, который давал Лермонтову уроки и в пансионе и дома. А. Ф. Мерзляков - известный поэт, критик, переводчик. Но его стихотворение "Гимн Пану" написано тяжело, старинным, малопонятным языком. Пан Мерзлякова играет на свирели, сидя "при праге", то есть на пороге пещеры, а когда пускается в пляску, "топочет ногами и плещет руками..."

Лермонтов учился писать у Пушкина. И стихотворение "Пан" написано пушкинским языком.

Стихотворение это было так связано для Лермонтова с природой Середникова и с воспоминаниями о летней жизни в подмосковной усадьбе, что позднее он приписал к заглавию: "В Середникове".

Четырнадцатилетний поэт еще только учился. Он часто писал слабые, подражательные стихи. Но иногда ему удавалось найти и новые поэтические приемы. Своеобразно по форме стихотворение "Портреты":

 Он не красив, он не высок; 
 Но взор горит, любовь сулит; 
 И на челе оставил рок 
 Средь юных дней печать страстей.

Хотя здесь много шаблонных слов и выражений, широко распространенных в литературе того времени (чело, рок, печать страстей), но ритм стихотворения оригинален. Сплошная мужская рифмовка (рифмуется один последний слог), притом с внутренними рифмами, делает это стихотворение очень энергичным. Самый ритм стиха помогает созданию образа героя, который близок автору, полному внутреннего огня, деятельному, энергичному подростку. Музыка стиха говорит здесь о том же, о чем поэт хотел, но не всегда сумел сказать словами. Удивительно, как мог найти такие оригинальные поэтические приемы для обрисовки своего героя мальчик, которому еще не исполнилось пятнадцати лет!

Совершенно иной, но также своеобразный характер носит стихотворение "Песня". Оно напоминает полные тоски русские народные напевы. Очень необычно для того времени сочетание длинных и коротких строк:

 Светлый призрак дней минувших, 
 Для чего ты
 Пробудил страстей уснувших 
 И заботы?

Сплошная женская рифмовка (рифмуются не один, а два последних слога) способствует замедлению темпа, создает очень большую протяжность, напевность. Напевность усиливается еще и от вопроса, которым заканчиваются некоторые короткие строки. Звуки слов четвертой строки с последним протяженным слогом как будто уносятся куда-то вдаль, теряются где-то в отдалении:

 И за...бо...ты?

Стихотворение так музыкально, что его хочется петь.