В пути

По дороге из Петербурга в ссылку почти три недели пробыл он в городе своей юности.

Волнение, вызванное выстрелом Дантеса и трагической кончиной Пушкина, еще не улеглось. В уютных гостиных старой дворянской Москвы, как и в пышных раззолоченных салонах Петербурга, восторгались убийцей, галантным красавцем, и винили убитого поэта.

В городе многое наталкивало на скорбную мысль, что Пушкина нет. И звучали стихи Лермонтова... Они разошлись в списках по стране. В Москве их твердили наизусть.

Принималась подписка на собрание сочинений Пушкина. Газетное объявление говорило об этом в коротких, простых и страшных словах: "в пользу семьи". Это значило:

 Замолкли звуки чудных песен.
 Не раздаваться им опять...

В витрине книжной лавки был выставлен портрет Пушкина, лежащего в гробу. Тут толпилась молодежь и студент читал:

 Погиб Поэт! - невольник чести -
 Пал, оклеветанный молвой,
 С свинцом в груди и жаждой мести,
 Поникнув гордой головой!..

В мартовской книжке одного московского журнала печаталась поэма неизвестного восточного автора "На смерть Пушкина". Москвичи с нетерпением ждали выхода журнала. Он задерживался, но в литературных кругах содержание траурной элегии уже стало известно. В своеобразной форме восточной поэзии, для европейского слуха несколько непривычной, говорилось в ней о величии Пушкина.

"По светлому уму своему был он образцом на Севере, подобно молодой луне, которой вид дорог Востоку. ...Старец седовласый Кавказ ответствует на песни твои стоном в стихах Сабухия".

Сабухи - псевдоним автора. В переводе на русский означает "Утренний".

Сабухи возмущался преступлением и писал об убийцах Пушкина, но писал иносказательно, а потому его поэма была пропущена цензурой.

И вот в тот момент, когда ждали появления в печати произведения, написанного поэтом Востока, в Москву явился свой, русский поэт, автор стихов на смерть Пушкина. Его стихи не только не могли быть напечатаны, но поэт расплачивался за них ссылкой: он открыто выступил против убийц с требованием "Отмщенья!". Выступил и против всех тех, кто преследовал Пушкина гнусной клеветой:

 Вы, жадною толпой стоящие у трона, 
 Свободы, Гения и Славы палачи! 
 Таитесь вы под сению закона, 
 Пред вами суд и правда - всё молчи!..

В стихах был призыв к возмездию:

Есть грозный суд: он ждет...

'Смерть поэта'. Автограф Лермонтова. Справа внизу нарисована голова начальника штаба жандармского корпуса Л. В. Дубельта

Сцены из ставропольской жизни. Рисунки Лермонтова. 18 мая 1837 г. Генерал слева похож на барона Г. В. Розена, командира Отдельного Кавказского корпуса, жившего в Тифлисе, начальника Лермонтова

Автора этих стихов, ставшего сразу знаменитым, провозглашенного в народе наследником Пушкина, в Москве многие знали давно. Еще в годы, когда он учился в Московском университетском пансионе, его стихотворения помещались в рукописных ученических журналах. Отмеченные силой поэтической мысли, они были известны и за стенами пансиона...

В литературных кругах Москвы было немало прежних товарищей Лермонтова, а один из них печатался в том самом журнале, где публиковалась восточная поэма. Но кто был ее автор?

Говорили, что он, как и Лермонтов, очень молод, не то татарин, не то перс, служит где-то переводчиком. А живет в Тифлисе.

В Тифлис ехал и Лермонтов...

Тройка мчалась по еще не просохшим полям. Грустную песню тянул, сидя на козлах, ямщик. На синем фоне весеннего неба рисовались черные с набухавшими почками ветви деревьев. Мелькали деревни, села, города... И каждый раз у городской заставы ямщик осаживал лошадей, соскакивал с облучка и подвязывал к дуге примолкший колокольчик. Поднимался полосатый шлагбаум. Унтер читал подорожную: "Из Санкт-Петербурга Нижегородского драгунского полка прапорщик Лермонтов... в Тифлис".

Но в Тифлис попадет он не скоро.

А до этого...

Во время долгого пути по весенней распутице от Петербурга до Ставрополя Лермонтов простудился. В Ставрополе находился центр военного управления Северным Кавказом, и каждый приезжавший сюда офицер получал предписание, куда ему надлежало ехать. Одних направляли в полк, других в действующий отряд. Лермонтов заболел, и его послали лечиться на горячие воды в Пятигорск.

Дорога из Ставрополя в Пятигорск шла через крепость Георгиевскую. В мае в этих местах часто дождливая, пасмурная погода.

Серое небо. Унылая, пустынная равнина. Только изредка показывались отдельные невысокие горы. Гора выглянет из-за горы и снова спрячется. И снова необозримая равнина...

По временам туман так сгущался, что трудно было разглядеть головы лошадей. Сырость пронизывала.

Но вот небо стало проясняться, туман - рассеиваться. Справа, в глубине, устремляясь вперед в своем быстром течении, Подкумок нес обломки деревьев и глыбы скал. Слева спускались к самой дороге обрывистые склоны возвышенности. Показалась гора Змеиная, вся заросшая лесом. Сизо-голубой Бешту^*, царь пятиглавый, вставал в своем суровом величии.

^* (Бешту, Бештау, - "пять гор". Одинокая пятиглавая гора близ Пятигорска. )

Дорога круто поднималась в гору, и с высоты стал виден Пятигорск.