'ПАМЯТИ А. И. О<ДОЕВСКО>ГО'

"ПАМЯТИ А. И. О<ДОЕВСКО>ГО", стих. Л. (1839), по жанру близкое к элегии. Отразило впечатления поэта от встреч с А. И. Одоевским, размышления о его судьбе и смерти в изгнании. С глубокой симпатией Л. воссоздает облик и духовный мир поэта-декабриста. Главное в нем - "вера гордая в людей и жизнь иную". Эта строка в приемлемой для цензуры форме выразила мужеств. оптимизм Одоевского.

Вместе с тем созданный Л. образ исполнен глубокого трагизма; лейтмотив стих. - горечь существования человека высокой души, гонимого враждебным ему "светом", не находящего понимания и отклика в окружающих людях и лишь в единстве с природой обретающего мир и покой, - характерен для лермонт. лирики. Отсюда - возможность использования поэтом ряда строк из ранее написанного: из юношеской элегии "Он был рожден для счастья, для надежд" (1832), из поэмы "Сашка" (строфы 3, 4, 136, 137). Менее бросаются в глаза, но по существу еще более знаменательны нек-рые словесно-образные переклички между стих. "Памяти А. И. Одоевского" и "Смерть поэта", позволяющие думать, что Л. относил судьбы обоих поэтов к одному и тому же типу взаимоотношений между личностью и обществом: "умер он... с досадой тайною обманутых надежд" - о Пушкине; "в могилу он унес летучий рой / Обманутых надежд и горьких сожалений" - об Одоевском; строкам "Зачем он руку дал клеветникам ничтожным", "И прежний сняв венок, они венец терновый..." соответствуют строки "Зачем тебе венцы его вниманья / И терния пустых его клевет?". В свою очередь, строка "Любил ты моря шум, молчанье синей степи" в известной мере предвосхищает отнесенные поэтом к самому себе строки из "Родины", где говорится о любви к "холодному молчанью" степей, к разливам рек, "подобным морям". Заключит. образ -

 И, вкруг твоей могилы неизвестной, 
 Всё, чем при жизни радовался ты, 
 Судьба соединила так чудесно: 
 Немая степь синеет, и венцом 
 Серебряным Кавказ ее объемлет; 
 Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет, 
 Как великан, склонившись над щитом...,- 

ассоциируясь с возвышенной натурой погибшего, внутренне близкого вечному миру природы, становится как бы грандиозным надгробием герою.

Поэтич. стиль произв., с многообразным и свободным варьированием синтаксич. структур, обилием вопросов и восклицаний, обращенных автором то к герою, то к самому себе, при общей медитативной "замедленности" интонации, глубокая искренность тона нашли адекватное воплощение в сложной и стройной ритмич. организации стихотворения. Его строфа - 11-стишие, состоящее из десяти 5-стопных ямбич. стихов и последнего 6-стопного, рифмующихся по схеме ababcddccee при довольно большом числе междустрочных переносов. 3-я строфа, почти целиком взятая из поэмы "Сашка", сохранила особенности ее рифмовки (ababaccddee). Разительную черту ритмики стих. составляет крайне редкое в рус. стихосложении "удлинение" последнего стиха каждой строфы, тонко подчеркивающее скорбно-размышляющую медлительность повествования; обдуманность такого "удлинения" явственна при сличении 3 и 136 строф "Сашки" с 3 и 4 строфами стихотворения.

В. Г. Белинский относил "Памяти А. И. Одоевского" к тем произв. Л., к-рые противостоят стихам "безотрадным и леденящим сердце" ("Дума", "И скучно и грустно"): "... это сладостная мелодия каких-то глубоких, но тихих дум, чувства сильного, но целомудренного, замкнутого в самом себе... Есть в этом стихотворении что-то кроткое, задушевное, отрадно успокаивающее душу" (IV, 528).

Автограф - ГИМ, ф. 445, № 227а (тетр. Чертковской б-ки). Впервые - "ОЗ", 1839, № 12, отд. III, с. 209-10. Написано, по-видимому, осенью 1839, когда Л. узнал о смерти Одоевского.

Лит.: Бродский Н. Л., Декабристы в рус. худож. лит-ре, "Каторга и ссылка", 1925, кн. 21, № 8, с. 197-98; Семенов (5), с. 77-78; Нейман (3), с. 38-40; Пумпянский, с. 390-91, 396, 398; Эйхенбаум (12), с. 327-28; Наровчатов, с. 37-41; Пейсахович (1), с. 480, 484-85, 486; Удодов (2), с. 111-12, 149-54; Чистова, с. 194-95.

Э. Э. Найдич.

Источники:

1. Лермонтовская энциклопедия. Гл. ред. В. А. Мануйлов.- М.: 'Советская энциклопедия', 1981.- 784 стр. с илл. В надзаг.: Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский дом). Научно-редакционный совет издательства.