ДРАМАТУРГИЯ

Расстановка ударений: ДРАМАТУРГИ`Я

ДРАМАТУРГИЯ Лермонтова. Работа Л. над драматич. замыслами приходится на 1830-36. За это время им создано пять пьес: незаверш. стихотв. трагедия "Испанцы" (1830), драмы "Menschen und Leidenschaften" ("Люди и страсти", 1830), "Странный человек" (1831), "Маскарад" (1835), "Два брата" (1836), а также многочисл. наброски нереализованных сюжетов. Интерес к театру пробудился у Л. очень рано. Еще в детстве он увлекался театром марионеток, для к-рого сам сочинял пьесы (сообщено А. П. Шан-Гиреем). К 1829 относится попытка создания либретто для оперы "Цыганы" по одноим. поэме А. С. Пушкина. Тетради 1830-31 содержат записи планов, сюжетных эскизов, позволяющих судить о тех замыслах, к-рые предшествовали или сопутствовали появлению законч. пьес.

Первый набросок (см. Планы. Наброски. Сюжеты.) - сюжет трагедии о разбойниках "Отец с дочерью" (1830), сложившийся не без влияния распространенной в те годы на сцене "разбойничьей" темы. Тогда же была задумана трагедия по мотивам повести Ф. Р. Шатобриана "Атала" ("В Америке", 1830); в центре внимания Л.- отношения индейцев и испанцев-завоевателей. Первое обращение начинающего драматурга к теме крепостной России - заметка "Прежде от матерей PI ОТЦОВ продавали дочерей казакам" (1830), деталь задуманной трагедии. В прямой связи с этим наброском - "сюжет трагедии" о рус. разночинце, современнике Л., испытавшем на себе тяжесть сословных предрассудков.

Для записей 1831 характерен интерес к историч. сюжетам. Сначала - план пятиактной трагедии на материале жизнеописания Плутарха ("Memor": написать трагедию: "Марий, из Плутарха"), затем лаконичная запись: "Ecrire une tragedie: Neron". От замыслов антитиранич. трагедий из древнерим. истории Л. переходит к сюжетам, навеянным, видимо, чтением "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина. Начав с заметок о кн. Мстиславе Черном ("Имя героя Мстислав"), Л. уже в 1832 детально разрабатывает сюжет пятиактной трагедии из времен тат. нашествия ("Молодежь, разговаривают"); отд. мотивы имеют сходство с поэмой "Последний сын вольности". Неосуществл. замыслы обнаруживают широту творч. интересов Л. и целеустремленность в поисках общественно значимой темы.

Драматургия Л. тесно связана с традициями европ. и рус. драмы. Наиболее тесно соприкасается с европ. традицией трагедия "Испанцы". Отдельные ее эпизоды и драматич. положения, как известно, восходят к пьесам Г. Лессинга, Ф. Шиллера, В. Гюго. Нем. название и высокая патетика монологов в "Menschen und Leidenschaften" говорят о сознат. приближении Л. к драматургич. стилю Шиллера, но уже в "Странном человеке" связь эта гораздо менее ощутима. Начиная с "Menschen...", все очевидней становится рус. традиция, определяющая характер бытовых сцен и нек-рые сюжетные линии. Для "Menschen..." это бытовая комедия 18 в., для "Странного человека" - "Горе от ума". Уже современники подчеркивали значение комедии А. С. Грибоедова для замысла и худож. структуры "Маскарада". В сов. лит-ведении был раскрыт творч. характер усвоения Л. грибоедовской традиции. Соответственно переосмысленными предстают в поздних драмах Л. и отдельные сюжетные коллизии, идущие из. западноевроп. драматургии (ср. использование принципов романтич. мелодрамы и нек-рых сюжетных коллизий "Отелло" Шекспира в "Маскараде" и распространенный в нем. драматургии "Бури и натиска" мотив вражды братьев-соперников в "Двух братьях").

В лермонт. Д. отразились также популярные в среде передовой молодежи 30-х гг. филос.-этич. учения: таковы идея самопознания, теория Шеллинга о диалектич. совмещении и противоборстве в человеке добра и зла. Если идея самопознания вела героев Л. к постижению человеческих возможностей, высокого назначения в жизни ("Странный человек"), то размышления о добре и зле приводили к идее бунта против окружающего, к утверждению разрушит. энергии зла, направленной на защиту высоких идеалов ("Испанцы"). Высказывалось предположение, что в драматургии Л. нашли место и отзвуки социально-утопич. теорий. Так, источником упоминания о "мечте земного общего братства" в "Menschen..." могло быть учение А. Сен-Симона; "выразительным памятником" т. н. "теории страстей" Ш. Фурье называет Б. Эйхенбаум драму "Маскарад".

Драмы Л. автобиографичны (см. Автобиографизм). Сюжетные ситуации в них часто отражают следы реальных жизненных впечатлений - от семейных распрей в "Menschen..." до юношеской любви Л. к Н. Ф. Ивановой ("Странный человек") и В. А. Лопухиной ("Два брата"). Но лично пережитое для Л.- лишь повод, толчок к созданию более или менее глубоких обобщений. Семейные, узко интимные коллизии ставятся в связь с социальными отношениями эпохи, нравств.-филос. конфликтами.

Драмы Л. проникнуты общими для всего его творчества темами и мотивами, общим идейно-худож. пафосом, сходными образами, настроениями. "Испанцы", "Menschen...", "Странный человек" соотносятся с юношеской лирикой Л. Автор предпосылает им стихотв. посвящения, включает стихи в текст прозаич. драм, вносит в монологи героев фрагменты дневниковых записей. Соотносимы также филос. коллизии "Демона" и "Маскарада". Сюжетные ситуации драмы "Два брата" вошли впоследствии в незаверш. роман "Княгиня Лиговская", а монолог ее героя Александра Радина - в роман "Герой нашего времени" (монолог Печорина). Тесно связаны драмы Л. и между собой: общий тип драматургич. конфликта, внутр. родство или подчеркнутая противопоставленность центр. героев, сходство нек-рых ситуаций; нередки текстуальные совпадения и самоповторения.

В центре внимания Л.- проблема "личность и общество", ставшая особенно важной в России 30-х гг. Драматургич. конфликт лермонт. пьес основан на трагич. столкновении благородного героя с враждебным окружением; герой как бы вырастает из всего предшествующего романтич. творчества писателя: человек сильных и ярких страстей, "с тяжкой ношей самопознания", постигающий несовершенство мира, одинокий, непонятый. Восставая против окружающего порядка вещей, он обречен на гибель; тот романтич. ореол, к-рым его окружает Л., он "оправдывает" непомерностью своих страданий, искренностью и серьезностью своих исповедей, душевной непримиримостью к злу. От пьесы к пьесе образ этот психологически проясняется, усложняются жизненные связи героя. Драмы Л. выводят романтич. героя за пределы роковой предопределенности характера и судьбы.

При безусловном внутр. родстве персонажи лермонт. драм не представляют собой вариант одного и того же образа. В трагедии "Испанцы" воплотилась мечта Л. о сильной личности, герое-борце, величии подвига; Фернандо - один из тех мятежных бунтарей, чей дух не сгибается от жизненных невзгод, пробуждающих в нем титанич. силы сопротивления, сознание внутр. свободы. Смерть на костре инквизиции - подлинный апофеоз мужества и душевной стойкости Фернандо. Но уже в первых пьесах Л. из рус. жизни появляется иной тип романтич. героя. Реальная действительность как бы определяет пределы его возможностей. Юрий Волин ("Menschen...") - современник автора, он лишен жизнеутверждающей энергии Фернандо и противостоит окружающему миру чистотой и благородством души, глубокой искренностью чувств. Лишь своей смертью он может бросить вызов уродливым нормам жизни, где торжествуют обман, клевета, корыстный расчет. У Владимира Арбенина ("Странный человек") такая же мятущаяся и ранимая душа. В отличие от Юрия Волина он пытается защитить свои привязанности и нравств. понятия, победить зло силой добра, но его стремления тщетны. Гибель юноши, поэта с "искрой небесного огня",- новое обвинение об-ву, преследующему тех, кто восстает против его норм.

В "Маскараде" облик героя вновь решительно меняется. Теперь окружению противопоставлено не его нравств. совершенство, а неукротимая энергия отрицания, ненависти, демонич. сила духа. Евгений Арбенин - уже не мечтательный юноша, за его плечами долгий путь познания жизни. Прошлое связывает Арбенина со светским об-вом, и он мстит ему за гибель своих надежд на счастье и нравств. возрождение. В пафосе мести, в отречении от бессильного добра, восстании гордого духа против "светского сброда" - эстетич. притягательность и сила Арбенина. Однако Л. показывает и неотвратимый трагизм столкновения эгоистически замкнутого в себе мятежного героя-индивидуалиста с др. людьми (мотив, идущий от пушкинских "Цыган"; он занимал Л. и после создания "Маскарада").

Два типа героя, определившиеся в драмах Л. из рус. жизни, находят своеобразное завершение в пьесе "Два брата". Ее герои - воплощение нравств.-этич. антитезы (см. Этический идеал): прекраснодушное добро (Юрий Радин, последний в ряду мечтательных героев-идеалистов) и мстительное, разрушительное зло (Александр Радин), получившее, как и в "Маскараде", свое филос. обоснование, но лишенное, в отличие от него, ореола высокого зла и вместе с тем - авторского сочувствия: местью Александра Радина руководит не бескорыстное экспериментаторство "истинного" демонич. героя (см. Демонизм), а личные интересы, расчет.

Духовная драма героев лермонт. пьес - отражение нравств.-философских, "мировых" и конкретных социальных конфликтов его времени. Сюжеты из рус. жизни непосредственно обращают Л.-драматурга к проблемам современности; в его пьесах возникают антикрепостнич. мотивы (эпизоды из помещичьего быта в "Menschen..." и "Странном человеке"), создается сатирич. портрет столичного дворянства ("Странный человек", "Маскарад", "Два брата"). Исп. средневековье также явилось источником широких ассоциаций с жизнью России: продажность властей, нац.-религ. фанатизм, сословное неравенство, подавление личности, искажение естеств. природы человека ("Испанцы").

Формирующиеся в процессе работы над пьесами творч. принципы сыграли значит. роль в становлении худож. метода Л. Его драматургич. система складывалась в непрерывном движении, совершенствовании, иной раз даже ценой определенных утрат - если какое-то худож. решение не отвечало новым творч. задачам Так, драма "Menschen...", написанная после стихотв. трагедии "Испанцы" (произведения эффектной драматургич. формы, с острыми сценич. положениями), не повторяет и не закрепляет ни одно из ее драматургич. достижений. Порой пьесе недостает подлинного драматич. движения, огромные монологи замедляют действие. Прозаич. форма обнажила их патетику, риторич. длинноты, скрытые в "Испанцах" самой фактурой стиха. Но именно в "Menschen...", впервые обратившись к нравств. и социальным коллизиям своего времени, к герою-современнику, сложному миру его "гибельных" страстей и всепоглощающей рефлексии, Л. совершает открытие, определившее направление его дальнейших исканий и в драме, и в прозе. "Странный человек" свидетельствует о плодотворности такого поворота. В этих двух пьесах Л. впервые изображает высокого романтич. героя в бытовом окружении. Реалистич. сцены и образы отныне занимают в пьесах Л. все большее место, не вытесняя романтич. героя, а лишь обнаруживая его несовместимость и несоизмеримость с миром обыденного. Бытовой фон особенно подчеркивает романтич. характер Юрия Волина (в первой из пьес); в "Странном человеке" разнородные стилевые планы сочетаются более тонко и органично: романтич. исключительность героя получает здесь жизненную мотивировку, став чертой личности юноши-поэта.

В "Маскараде" Л. достигает тонкого взаимопроникновения реалистич. и романтич. начал. Большую роль в достижении стилевого единства играет стих. Разностопный "грибоедовский" ямб передает и драматич. напряженность конфликта, и трагич. пафос монологов героя, и разговорные интонации светских диалогов. Гибкость стиха создает как бы "гармонию контрастов", единую тональность пьесы. При всей значительности реалистич. образов и сцен "Маскарада" романтич. стихия захватывает, подчиняет себе стиль драмы в целом. "Демонизм" Арбенина поднимает бытовые, сатирич. образы и коллизии до высокотрагедийного, филос. уровня, не допускающего сниженного восприятия драмы Л.

Драматургич. творчество Л. замыкается пьесой "Два брата". Ее тематич. близость к роману "Княгиня Лиговская" позволяет видеть преемственность творч. замыслов писателя, обратившегося в 1836 к жанру психол. романа в прозе. В напряженности психол. коллизий, динамике действия лермонт. романов отчетливо ощущается опыт драматурга, что дало основание В. Г. Белинскому, в 1840 еще не знавшему о существовании пьес Л., писать о "полноте драматического движения" в его повестях, предрекая, что он "непременно дойдет до драмы" (IV, 198-99).

Драмы Л. не получили известности при жизни автора. Первая публ. "Маскарада" (с многочисл. купюрами) появилась в 1842. Попытки Л. поставить "Маскарад" на сцене были безуспешны (см. Цензура); первая полная постановка драмы (с незначит. изменениями) состоялась в 1862. Публикации неизвестных читателю юношеских пьес Л. привлекли внимание к его драматургии в целом. Однако дореволюц. критика не проявила достаточного внимания к обществ.-историч. осмыслению наследия Л. Отмечая социальные и гражд. мотивы лермонт. драм, критики решающее значение придавали отражению в них личности автора, автобиографич. мотивам, психол. типизации образов и утверждали исключит, роль зап.-европ. лит. влияний на Л. (С. Шестаков, А. Галахов, В. Зотов, В. Спасович, С. Радлов, И. Иванов, Н. Котляревскнй).

Внимание сов. ученых сосредоточено на изучении обществ. содержания драматургии Л., ее связей с эпохой и мировоззрением писателя, ее худож. специфики и места в истории рус. культуры. Одной из первых была выдвинута проблема лит. связей и традиций в драматургии Л. В 20-х гг. она сводилась к установлению книжных источников (М. Яковлев, З. Ефимова), в дальнейшем в работах сов. ученых акцент был перенесен на выяснение оригинальности творч. системы Л., т. о. роль книжно-лит. воздействий была локализована (С. Дурылин, А. Федоров). В 40-х гг. активизируется работа над архивными материалами, дающими ключ к разгадке мн. неясных моментов в биографии и творчестве поэта, в т. ч. его драматургии (работы И. Андроникова, К. Ломунова). Монографич. анализ драм Л. на широком обществ.-политич., лит. и театр. фоне содержит книга В. Мануйлова "М. Ю. Лермонтов" (1950). Очерки Б. Эйхенбаума "Драмы Лермонтова" анализируют драматургич. наследие писателя в связи с филос-худож. проблематикой лермонт. эпохи.

Лит.: Висковатый, с. 24; Котляревский, с. 91-104, 146-54; Яковлев; Ефимова З. С, с. 26-50; Дурылин (2), с, 15-30; Нейман Б. В., Драматургия Л., в кн.: М. Ю. Л., М.-Л., 1940, с. 5-73; Ломунов (1); Андроников (5), с. 34-59; Докусов (2), с. 5-42; Эйхенбаум (12), с. 125-220; Федоров (2), с. 286-311, 348-49; Владимирская Н. М., Жанровые особенности ранних драм М. Ю. Л., в кн.: А. Н. Радищев, В. Г. Белинский, М. Ю. Лермонтов, Рязань, 1974; Германов Г., Романтич. драма на М. Ю. Лермонтов и шилеровата традиция, "Славянска филология", 1973, т. 13, с. 91-102.

Н. М. Владимирская.

Источники:

1. Лермонтовская энциклопедия. Гл. ред. В. А. Мануйлов.- М.: 'Советская энциклопедия', 1981.- 784 стр. с илл. В надзаг.: Институт русской литературы АН СССР (Пушкинский дом). Научно-редакционный совет издательства.